био

Я бы могла сказать, что мне уже с белых пелёнок пророчили светлое медицинское будущее, но это было бы лёгким приукрашением всей правды или началом какой-то пафосной, нелепой автобиографии знаменитого учёного. В реальности дело обстояло куда проще и прозаичнее. Пусть родители сами являлись большими фанатами белых халатов и антибиотиков, у них было одно правило, которого так сильно не хватает многим парам, обзаводящимся детишками и возлагающим на них большие надежды: они дают своему чаду право жизненно важного выбора, не навязывают своё якобы правильное и единственно верное мнение. Уверена, даже если бы я ушла в балерины или отучилась на повара-кондитера, никто не упрекнул бы меня в нарушении семейных традиций. Но гены пальцем не задавишь, ещё в школьные годы у меня появилась тяга к таким важным для будущего медика предметам, как биология и химия. Я была умницей и старалась успевать по всем направлениям школьной программы, но, что удивительно, не в ущерб всяким невинным развлечениям. Марихуану на балконе не выращивала, начитавшись не тех учебников. Без паники, всё было максимально законно. Будучи большой любительницей массовых и весёлых торжеств, старалась вытащить занятых родителей на всевозможные ярмарки и городские праздники, тягая за руку младшую сестрёнку, которой больше всего хотелось забраться на самые страшные аттракционы и сунуть свою светлую голову в клетку ко льву, если ей только позволят. Моя маленькая головная боль. В прочем, как и сейчас. Наоми стала старше, за руку водить не нужно, но в пасть к дикому зверю зайдёт с гордо поднятой головой, пока я её с матами не вытяну обратно.
Когда она родилась, думала, свихнусь на нервной почве. Между нами разница всего в шесть лет, но в детстве казалось, что намного больше. Как старшая сестра, старалась опекать эту строптивую малявку, участвуя в её шалостях в пределах разумного. За черту она уже сама выбегала, за что получала от меня порцию самых сладких в мире люлей. Конечно, злиться на неё долго было невозможно, эти притворно жалостливые глазки и обещание вести себя хорошо действовали на кого угодно, но только не на меня. Всё-таки Наоми была очаровательной озорницей, особенно в те времена, когда я уже благополучно заканчивала школу. Постоянная учёба делала меня чертовски занятой, а эта маленькая заноза во всех местах моей жизни умудрялась вытащить мой нос из учебников и силой притянуть любоваться звёздами посреди ночи, расстелив на заднем дворе нашего дома здоровенный матрас. Так мы и жили. Дружно, весело, иногда нежно трепали друг другу нервы, чтобы держаться в тонусе.
Студенческие годы несколько отдалили меня от семьи. Я всегда страдала повышенной самостоятельностью и желанием всего добиваться сама, поэтому во время учёбы успевала подрабатывать в одной небольшой лаборатории, набираясь полезного опыта. Общение с родными сократилось до обычных звонков и редких встреч на уикенды, которые я проводила в компании учебников и пробирок днём, а потом на какой-нибудь вечеринке полночи. Одному богу известно, каким образом моя психика не пострадала, а здоровье оставалось по-прежнему крепким. Я старалась везде успеть: насладиться пышущей жаром молодостью и стремительно, настойчиво взбираться по ступенькам своей научной и медицинской деятельности.
У моей Наоми шило в одном месте, это факт, причем шило весьма заметное даже из космоса. Моя же страсть к авантюрам приобрела несколько иную форму, потому что я решила отдать всю себя на изучение опасных болезней и посвятить жизнь борьбе с ними. Поэтому меня занесло в эпидемиологию. Ещё на последнем курсе университета, одна частная исследовательская лаборатория, намного крупнее той, в которой я подрабатывала, устроила среди студентов моей специальности конкурс. Приз был желанным для каждого из нас: работа после окончания учёбы. Никто, разумеется, кнопки в еду друг другу не подкидывал, но научная борьба была нешуточной. Исследовательские работы, бессонные ночи в библиотеке и попытки найти что-то такое, чтобы удивить, просто напросто обезоружить будущих работодателей силой своих мозгов. Гляньте мол, что я умею! Короче, к концу этой небольшой войны студентов мы все были слегка полумёртвые и с дёргающимися глазами. Я же сделала всё, чтобы выйти из битвы победителем и получить работу своей мечты, которая могла дать мне многое, помимо отличной зарплаты и возможности купить квартиру в хорошем районе: статус, богатый медицинский опыт и возможность реализовать себя, спасать жизни, лечить опасные недуги. Упорство и, чего греха таить, талант не пропьёшь ни в одном клубе Чикаго. Победа мне далась большим трудом, зато потом пришлось угощать своих товарищей по учёбе, чтобы те особо сильно на меня не злились.
Мне не нравится сидеть на одном месте, замуровавшись в лаборатории по самые уши, поэтому за пять лет моя пятая точка добровольно успела побывать во многих опасных местах планеты. Я видела африканские деревни, полностью вымершие от неизвестной болезни, раскапывала горы пепла, которые некогда были людьми, чтобы изучить кости. В общем, скучно не было. И вот год назад мне поступило ещё одно невероятное предложение, от которого грешно было бы отказываться. Оставив за мной право продолжать исследовательскую деятельность в частном центре, ЦКПЗ рекомендовали мою кандидатуру руководителю проекта «Канарейка».
Проект «Канарейка», открыт на базе Центра по контролю и профилактике заболеваний. «Канарейка» представляет собой эпидемиологическую группу быстрого реагирования, которая была сформирована для того, чтобы вовремя обнаруживать и идентифицировать зарождающиеся биологические угрозы. Полем для деятельности «Канарейки» являются природные угрозы, типа вирусных заболеваний, а так же те, которые были созданы человеком. В официальных документах основной задачей этой группы стоит – борьба с биотерроризмом. Штаб-квартира располагается в Чикаго, но есть ещё и малые «Канарейки» в некоторых других крупных городах страны. Своё название проект получил благодаря старому шахтёрскому приёму: для обнаружения в шахтах опасного газа использовали этих небольших птиц. Канарейки очень чувствительны к метану и угарному газу, и гибнут даже от незначительной примеси его в воздухе. В прежнее время рудокопы часто брали клетку с канарейкой в шахту и во время работы следили за птицей. Если она внезапно начинала проявлять признаки беспокойства или падала, люди поспешно покидали выработку. Коротко говоря, работа команды «Канарейки» заключалась в том, чтобы вовремя изолировать переносчика инфекции, распознать заболевание и не дать вирусу распространиться дальше. (Идея проекта взята из трилогии «Штамм», Гельермо дель Торо и Чак Хоган.)
Работа была как раз по мне. Сопряженная с риском, но полезная как минимум для американского народа. Ничего другого мне и не хотелось, и только после тридцати до меня начало постепенно доходить, что родители вроде как внуков захотят. Но я никогда не считала себя к готовой к семейной жизни, мужчины появлялись в моей постели максимум на год, это для меня предел. Мало кто готов терпеть рядом с собой умную женщину, для которой работа всегда будет важнее совместных походов в кино или бурной ночи с криками под одеялом. Если внезапно посреди горячего полового акта мне позвонят и завопят в трубку, что есть угроза биотерроризма и нужно всё проверить, я тут же подорвусь, как ошпаренная, бросив своего любовника неудовлетворённом. Поэтому прошу без вопросов в стиле «а почему ты не замужем». Тут и ежу всё понятно.

характер

Пожалуй, я совсем не подарок. На меня с детства возлагали слишком большие надежды, и мне очень хотелось всегда и во всём их оправдывать, поэтому иногда приходилось чем-то жертвовать и вести себя так, как вовсе не хотелось. Когда тебе постоянно говорят, что ты умная девочка, то рано или поздно начинаешь в это искренне верить, даже если раньше казалось, что всё немного не так. С годами я, конечно, убедилась, что у меня есть мозги и они отлично работают, во мне развилось стандартное в таких ситуациях самолюбие. Я не терплю дураков и законченных идиотов, мне с ними скучно, появляется страстное желание врезать им по голове энциклопедией. Иногда меня сильно раздражает, что люди до сих пор ожидают от меня каких-то сверхъестественно крутых вещей и достижений, так и хочется крикнуть им всем: «Аллё, товарищи! Я всего лишь человек. Да, умная, но это не значит, что могу превратить говно в золото». Не перевариваю критику в свой адрес, даже если она обоснована. У меня на неё начинается страшная аллергия, я вся покрываюсь сарказмом и еле сдерживаю порывы огреть умника чем-то очень тяжелым, вместо этого приходится натянуто улыбаться и говорить «спасибо, я учту ваше мнение», хотя мне на него плевать с высокой колокольни.
Сама знаю, что прекрасно справляюсь со своей профессией, могу быть чрезмерно гордой и неприступной, другие почему-то видят в этом загадку и тайну, которую просто необходимо разгадать. Как по мне – это глупо, женщины просты, как 2Х2, и я мало чем от них отличаюсь. Ладно, иногда аура этакой дамочки из фантазий играет мне на руку, например с мужчинами-спонсорами, от которых зависит финансирование нашей частной лаборатории. Эти женские приёмчики здорово работают, а томные взгляды и правильно подобранный вырез платья делает битву практически беспроигрышной для меня. Но всё это, опять же, скучно.
Когда меня начинают доставать, даже хорошее воспитание и с трудом сдерживаемая вежливость благоразумно уходят в сторону, в ход идёт острый язык и колкие фразочки. Люблю сарказм, иронию, не чураюсь крепкого словца, если это необходимо. Могу быть до неприличия дерзкой и высказать человеку в лицо всё правду, кем я его считаю и куда советую отправиться. Я не ханжа, всегда была уверена в том, что каждый выбирает то, что делает его наиболее счастливым. Но если бы Наоми выбрала стезю не фитнес-тренера, а стриптизёрши, нас ждал бы до-о-олгий разговор, в результате которого кому-то открутили бы ухо.
Умею абстрагироваться от личностных эмоций, когда дело касается работы. Я видела эпидемии и жертв страшных болезней, но никогда не позволяю жалости мешать заниматься своим делом. Можно убиваться над трупами, но есть иной вариант: работать, победить вирус и не допустить новой трагедии. Я всегда выбираю второй сценарий. Тем не менее, мне не чужды человеческие чувства, правда, не так часто их показываю. Предпочитаю поддерживать в себе стальной стержень на должном уровне, только в кругу близких друзей и родных могу дать небольшую слабину. Забочусь о всех, кто мне дорог, стараюсь ненавязчиво опекать и беречь от бед.
Несмотря на свою профессию, которая требует максимальной осторожности и соблюдения всех мер безопасности, в быту у меня не развилась боязнь микробов. Я не вижу на каждой дверной ручке болезнетворные бактерии и не пищу от ужаса, если кто-то помыл яблоко под водой не минуту, а секунд десять. Даже в моей квартире не всегда стерильная чистота, лабораторного блеска мне хватает и на работе, а в повседневной жизни хочется уюта и лёгкого творческого беспорядка.
Меня лучше не обижать. Если я и сдержусь, то стоит учесть, что память у меня хорошая, могу затаить зло на долгие годы, правда, до жестокой мести никогда не опускаюсь. Максимум – оскорблю человека словесно, наносить тяжкие телесные повреждения совсем не в моём стиле. Хотя я могу. Жизнь в одиночестве и постоянная тяга к самосовершенствованию заставляют меня делать иногда какие-то неожиданные вещи. Ещё на последнем курсе университета мне приспичило научиться постоять за себя, поэтому отправилась на курсы специальных единоборств для женщин. Так что пусть мой хрупкий и прекрасный вид никого не вводит в заблуждение, умею так дать под зад, что потом неделю обидчик сидеть не сможет.
Не слыву занудой, знаю толк не только в труде, но и в развлечениях. С возрастом мои увлечения немного меняются, клубы становятся чем-то банальным и не интересным, так что стараюсь разнообразить своё свободное время чем-то другим. Недавно вот попала на скалодром, теперь мечтаю отправиться в поход по горам в свой следующий отпуск. Когда он будет только – неизвестно, может в следующем столетии. В основном, как и далеко-далеко в детстве, младшая сестра становится инициатором каких-то нововведений моей жизни за пределами лаборатории и «Канарейки». Не всегда её поддерживаю в начинаниях, но стараюсь, если идея Наоми не слишком абсурда. Чувство юмора у меня, как у многих медицинских работников, бывает весьма специфическим и не всегда понятным. Меня уже не удивляют ошалевшие взгляды людей в стиле «это она сейчас пошутила, или всерьёз пообещала сделать мне кастрацию без анестезии?».
К любви и отношениям отношусь скептически, уверена, что нет на свете такого мужчины, который принял бы меня со всеми моими врачебными тараканами. Я не сентиментальна в этом плане, совсем не романтична и никогда ещё искренне не испытывала любви ни к одному представителю сильной половины человечества. Кажется, настало то время, когда пора заводить себе кошку и окончательно закрепить за собой статус сильной и независимой. Люблю секс, считаю это прекрасным времяпрепровождением и не стесняюсь своих желаний. Обычно партнёрам нравится моя раскрепощённая натура, но я бываю слишком требовательна к ним, поэтому вот вам ещё один пример того, почему мужчины в моей жизни появляются и пулей оттуда вылетают.
Пожалуй, люди иногда удивляются, когда узнают о моих музыкальный предпочтениях. По их мнению женщина на каблуках и в строгом дорогом костюме по определению не может быть фанаткой Scorpions. Для этого у меня обязательно должны быть проколоты соски, как минимум. Если их это утешит, то у меня есть татуировка на рёбрах, только её мало кто видел. В общем и целом, я просто очаровательное создание. Иногда. По большим праздникам.

//Час – разобраться в себе, пока еще тихо.
Собачья вахта, холодно, скоро рассвет.

Каждая красивая и правильная история имеет положительных героев. Каждая красивая и правильная история имеет замысел и мораль. Каждая правильная история имеет… как правило, ничего из выше перечисленного. Просто зачем? Не вижу смысла в простоте сюжетов. Хотя бы потому что жизнь совсем не такова. Нет прописных истин, нет простых смыслов, нет ничего из того, чему нас учат в детстве. Нет логики и порой не бывает даже смысла. Остаются собственные принципы и убеждения, пусть даже и мир вокруг тебя рушится. Ты просто обязан выстоять. Иначе смысл твоей жизни? Он есть? Не думаю.
Каждая красивая и правильная история должна чему-то учить. Жизнь чему-то учит? Отчасти. Часть жизни ты размышляешь о причинах и следствиях ее практической части. Вычисляешь ошибки и думаешь, где мог допустить их, ведь они неизбежны. Хотя если подумать, некоторые обстоятельства нам не по силам. Совсем не по силам. Не мы выбираем, когда родиться, какими, в какой стране, какой расы, каков будет цвет нашей кожи, глаз, волос. Мы не властны.

//В детстве. В лесу рассвет пах земляникой,
Теперь пахнет водкой, и разницы в принципе нет.

Нью-Йорк – город жизни. Жизненный путь здесь начинается и кажется мне бесконечным. Кажется, что дорога вперед не закончится никогда. Впрочем, логично предположить, что закончится она моей смертью, ведь иного исхода не дано. Стоит ли верить в слова великих и считать, что «смерть это не вечный сон… Это дорога к бессмертию»? Не знаю. Не думаю, что мне стоит заглядывать так далеко в своих суждениях. Каждый следующий день может стать последним. Я отнюдь не пессимист, я реалист. Я знаю изо дня в день на что иду и готов к этому. Стоит ли жалеть о собственной смерти, если ты делаешь благо? Стоит ли сожалеть, что больше не будешь топтать ногами и без того истоптанную землю? Сложные вопросы нужно оставить философам. А я буду оперировать фактами – со срывами на размышления о высоком – если получится кратко.
Что обычно говорят о возрасте от одного до четырех? Кхм. Понятия не имею, честно. Смутно помню эти годы. Мой отец банковский работник, мать хирург. А я умею выделяться из семейства. Не скажу, что первый такой, но все же. Мой дед по отцу работал криминалистом, но это несколько другое.
Детские годы, наверное, не лучшее и не худшее время. Оно имеет место быть. Просто быть. Беззаботные дни, не нужно думать ни о чем важном, не нужно принимать решения, последствия которых отложатся не только на тебе самом. Самый простой этап жизни. Только короткий.
Лучше скажу пару слов о школе. Пару. Надеюсь.
Система образования сама по себе не особенно хорошо построена и продумана. Однако же это не освобождает от нее. И потом, это необходимо. Крайне. Революция начинается в умах. Точнее, эволюция. Все вместе. Неважно, забудь. Я совсем не стремлюсь поднять восстание во имя равенства, я не настолько идейный и совсем не лидер, я рядовой солдат, я не умею вести за собой, не умею вдохновлять, не умею наставлять, уверять, прививать веру. Только лишь идти вперед во имя своей цели, во имя того, во что верю.
Важно лишь то, что мне не нужно было быть лучшим. Я имею ввиду, что когда есть мотивация, то тогда следует стремиться, но когда ее нет, нет и смысла. Не могу назвать себя гением наук, разве что гуманитарных. Может, немного технических, но все же. Агентам, как бы не старались все это обойти, нужны знания как практические, так и теоретические, как гуманитарные, так и технические, здесь ничего не попишешь.
Сложностей учеба особенно не вызывала. То есть, это было не так сложно. Черт. Не смотрите же на меня так! Очень сложно собрать мысли, когда на тебя смотрят вот так. Нет. На вопрос: «расскажи о себе, лапушка», мне тоже как-то тоже раньше не пришлось отвечать, так что будь добр, захлопнись. Благодарю.
Я был неплох в указанных науках, занимался картографией и историей. Родители пытались привить к спорту, теперь я бесконечно благодарен за это. И не смотри так. Черт. Просто не делай этого. Кхм. Это несколько смущает, чтобы ты знал.

//Мирно живут только те, кому не за что драться,
Ты стал слишком взрослым, ты понял, что это война.

Будущее представлялось весьма туманным. Но по мере жизни выстраивались идеалы, какие замыслы зрели в моем разуме. Не сказать, что я был скромным или пугливым. В жизни нельзя медлить, нельзя отступать, нужно идти вперед, иначе зачем все это? Зачем жить без цели? Каждый определяет для себя идеалы и жизненные принципы, которым впоследствии суждено сформировать личность как целое.
Справедливость, как высшее благо, должна стать главной ценностью в системе. Правосудие есть нечто иное, закон и честность как правило не идут рука об руку. Увы, печальные опыт жизни. Но стоит ли отчаиваться? Стоит ли бросать все в начале пути? Нет, определенно нет. Как минимум подлость отказаться от своих взглядов, от своей веры. В конце концов, человеку нужен идеал, как бы далек он ни был.
Пожалуй, идеалом для меня стало установление справедливости. Или правопорядка. Здесь я уже начинаю сомневаться. Закон создается для охраны прав, справедливости. Но всегда ли он прав? Всегда ли все, что совершается под суровой буквой, верно? Стечение обстоятельств может быть таково, что правым окажется не тот, кто поступил по совести, а по сухим строкам конституции.
Я отвлекаюсь, точно. Еще в школе я задался целью искоренять преступность, делать благо для людей. Я не спасу мира, но несколько десятков жизней мне удастся сохранить. Здесь нет никакой драмы, я не хвалюсь своим решением, данное не могло не родиться в моей голове, с такими-то учителями как Монтескье, Робеспьер, Руссо. Вырастая на святой вере в республику всеобщего благоденствия, в высокие материи и идеалы прошлых лет, незаметно для себя, я стал брать их на вооружение, обдумывать, запоминать заветы. Изучать то, что было сделано задолго до меня и до тебя… Черт! Так скучно, да?
Я решился на поступление в академию ФБР. Конечно, добро можно творить и на более низших инстанциях, но широта полномочий. Решения, да, разумеется. Но вместе с тем ты можешь помогать эффективнее. И да, мои амбиции, разумеется. Не мог метить ниже. Собственное эго вкупе с принципами Робеспьера? Забавно, согласен. Я чертов эгоист, желающий нести людям благо, желающий справедливости, торжества закона, если он прав. Но мне ли судить? Справедливость нечто выше человека, выше его логики, его помыслов, иногда гнилых. Мы не вправе судить, но мы вправе поступать по совести и по чести, это единственное, что мы можем. Стараться защитить людей, стараться не оставлять никого в беде. Моя логика не будет иметь сегодня конца.
Сказать, что было сложно, ничего не сказать. Но здесь появляется одна важная деталь – мотивация. Я хотел этого, искренне хотел и стремился к этому. Некая заветная мечта, цель, называй как хочешь. Суть просто остается неизменной. Черт. «А ты у нас по ком, лапушка, по нашим или по не нашим?». Зачем ты это спросил просто. Перестань смеяться. Я не краснею! Черт с тобой. Разве от тебя можно отвертеться.
Я не знаю. Правда. Задумываться о подобном не было ни сил, ни желания. Существуют цели несколько выше, нежели любовь, привязанность, семья. Я не ставлю эти цели на первое место, выдвигая вперед общественное благо и справедливость, установление истины как дело жизни. Я не могу позволить себе растрачиваться на эмоции в отношении людей, которые могут отвлечь от работы. То есть… Я могу, конечно, но просто это сложно. Приходится выбирать, вечно этот выбор! Между тем, что правильно и тем, что ты должен сделать. А ты должен. Нельзя думать о себе, это эгоизм, нужно думать о деле, о благе. Я пытаюсь поступать именно так. Никак иначе. И одновременно пытаюсь доказать себе, что совершенно нормальный. Я не знаю, зачем. Не понимаю. Разве имеет место в моей жизни чужое мнение? А там более чужой нос? Увы, но как агент я не могу позволить себе осечки и промашки, не могу позволить себе выделяться именно этим. Я запутался и вру сам себе. Да, я знаю, знаю.

//Сколько бы битв не кипело в твоей голове,
Здесь каждый сам за себя, только выживет вряд ли.

Обучение закончено. Трудно в это поверить, но нужно. Пора перестать делать все по указке, пора перестать волноваться о правильности своего следующего шага. Нужно научиться принимать решения быстро и стремительно, просчитывая все ходы наверняка. Иначе все пойдет прахом, рухнет. Необходимо научиться логике, привить себе здравый смысл, много всего. Я не особенно идеальный человек, разумеется. Никто не идеален, а мир субъективен до противоречий.
После меня ждет отдел в родном городе. Мать так просила меня отказаться от этого всего. Бросить эту жизнь, полную страхов. Но как можно!? Как отказаться от идеала, как перестать верить во все, во что верил годами? Слишком нереально теперь это. Я сделал ставку и пока не ясно, победил или проиграл. Но я уже играю. И пути назад точно не будет.
Пожалуй, стоит сказать, что я не тешил себя радужными надеждами. Да, академия – это всего лишь красивая иллюзия, точнее, красивая сказка, в которой все хорошо, где все правильно. Практика, практика и еще раз практика. Там не учили смотреть на смерть людей, не учили забываться тревожным сном, когда от твоих рук погибает человек, не учили не думать о последствиях твоих решений, не зная, правильные они или нет.
Но реальность, надо сказать, оказывается весьма банальной. В том смысле, в коем привыкли ее понимать мы. Привыкли ко всему этому: к ежедневным смертям, к решениям между совестью и долгом, к постоянной погоне и страхом – не упирается ли в затылок пистолет? – остаемся один на один со своим врагом. Это привычно, это стало обыденной вещью, настоящим элементом системы, от которого не уйти.
Стоит ли жаловаться? Не думаю. Это то, чего я хотел, и значит, идеал достигнут. Но кто мешает воздвигнуть новый? Нельзя останавливаться на достигнутом, нельзя переставать совершать новые и новые шаги вперед. Иначе все рухнет. Да, идеалист, перестань скалиться. Ты точно такой же. Не думай, что здесь работают идиоты без мозгов, не имеющие хотя бы некоторых навыков работы с людьми и их психикой.